Пляшущий экватор в мозгах обывателей

комментарии (16)
версия для печати

Человек привык подходить ко всем явлениям с собственной меркой. При этом больше всего ему нравятся средние значения, когда можно сказать: «Хм… Ну, это вполне нормально». Аналогичная мерка существует и в языке, где ее обозвали скучным словом «норма». Существование этого эталона порождает модные споры на тему: это язык так безнадежно испортился или мы окончательно деградировали?
Любимой теме «языковой порчи» посвящено несколько статей в моей колонке. Все они могут показаться фрагментарными, напичканными обрывками мыслей. Главные вопросы: «ну и как же все это понимать?» и «что с этим будет?» оставались без ответа. В этот раз хочется разобраться, наконец, до чего доведет безграмотность форумчан, будут ли «афтары» жечь в глобальных масштабах и станет ли русский мат национальной идеей.

Железобетон в березовой роще

Вообще, беспристрастно размышлять о языке всегда не просто. Как справедливо заметил Максим Кронгауз: «язык — это часть любого из нас, и то, что происходит в нем и с ним, задевает нас лично». Рассуждать о том, что тебя раздражает (типа «обожралсо» или «скопипейздил»), со скучной гримасой ботаника — занятие не из приятных.

Среднему обывателю хочется жить спокойно, не утруждая себя усвоением новых слов, разгадыванием модного сленга и прочих радостей дешифровщика. Языковые цунами, которые приносят сотни иноязычных словечек и смывают привычные выражения, способны вызвать лишь недовольство. Отчасти именно поэтому можно услышать недовольное шипение по поводу падения культуры и гибели русского языка.

Конечно, даже самый консервативный человек готов признать, что язык должен развиваться. Это и происходит. Весь вопрос лишь в интенсивности процесса: похоже, язык успел основательно разгоняться, так, что многим из его носителей приходится напрягаться, чтобы поспевать за происходящим. Язык — всего лишь средство, поэтому мы вспоминаем о нем лишь в тех случаях, когда он начинает доставлять нам самый настоящий дискомфорт. Почему эти бездарные журналисты используют столько иностранных слов? Зачем в комментах поминают «кису»? Какого черта этот умник пропускает запятые в сообщениях, я ведь к ним так привык? Жертвовать своими привычками способны лишь самые молодые, не обремененные десятилетиями «правильного русского языка».

Самыми опасными граблями оказались вовсе не новизна и противостояние консерваторам. Появилась масса англоязычных заимствований: что же делать, раз вещь страшно необходимая. Вопрос лишь в том, как их писать и произносить. Криэйтор, криейтор, креатор? Кто-то по старинке спрашивает «авторитетов», надеясь перевалить ответственность за неправильное написание на их плечи. Другие действуют по советской схеме: «меньшинство подчиняется большинству». Для проверки слова они организуют рейтинговые голосования на Google, подставляя разные варианты. Ведь большинство не может ошибаться, по определению. Профессор славистики из Штатов дает третий рецепт: «Русский язык наводняется английскими словами, которые предпочтительно писать и читать на латыни, где их корень и смысл прозрачны».

Думаю, говорить и писать можно как угодно. С одной оговоркой. В каждом конкретном случае стоит хорошо понимать, что «нормально», а что является отклонением от нормы. Тогда, вероятно, «патамушта» и «нравицца» не будут представлять ни малейшей угрозы. К сожалению, теперешняя языковая норма сильно смахивает на лабиринт даже для маститых лингвистов, что уж говорить о тех, кто читает «афтароф» без отрыва от школьной программы.

Свободу попугаям

«Норма — для меня слово неблагозвучное, даже неприемлемое… Нормы — общеобязательные нормы общественного поведения, поэтому в нашей частной жизни мы не обязаны их соблюдать». В последнее время дать норме лишний пинок считает своим долгом каждый доморощенный либерал. Языковой норме в эпоху демократизации приходится действительно не сладко.

Норму отличает особый консерватизм, поэтому она не поспевает за происходящими в языке изменениями. Таким образом, носитель языка, который, пусть и неосознанно, но ориентируется на норму, имеет дело с позавчерашним днем. В жизни же ему приходится сталкиваться с речью других людей, которые щеголяют оригинальными словечками. В этих непростых условиях формируется дополнительное негативное отношение к норме как к хранилищу заплесневелых древностей: слово уже давно используется повсеместно, одна лишь норма не торопится его признавать.

В результате возникает неразбериха. Равноправные варианты одного и того же слова предоставляют носителям языка полную свободу. Норма консервативно отмалчивается, поэтому разочарованные обыватели все реже посматривают в ее сторону. Граница между нормой и вседозволенностью становится все более туманной.

Бардак в языке — ацтой в жизни

На самом деле, все эти размышления были бы ничего не значащими лингвистическими дрязгами, если бы не одно «но».
Язык формирует «картину мира», которой мы руководствуемся в своей жизни. Беспорядок, неуверенность, увлечение «блатной феней» и «падонскими байками» порождает аналогичную смесь в головах обывателей. Этот состав помимо их воли оказывается уже не где-нибудь в полуреальном интернете, он проникает в повседневную действительность.

Сеть, открытая и относительно свободная от цензуры, оказывается отличной мишенью для критиков: «…главную тревогу могут вызывать различного рода интернет-форумы, на которых за грамотностью, как правило, никто не следит, но которые, в отличие от частной переписки, доступны массовой аудитории и оказывают на нее определенное воз действие». Нестабильность наблюдается на всех уровнях функционирования языка, и интернет, похоже, является не первопричиной всех бед, а всего лишь частным случаем.

Другие