Тимур Бекмамбетов продолжает собственные запоминающиеся исторические штудии в отличительной для него бескомпромиссной стилю. И ежели в «Гладиатрикс» возымела подабающее объяснение древнеримская деяния: вслед за тем звездное небо Playboy боролись на клинках в каком месте-то на просторах Ленинградской области, то ныне – воспользуемся оглавлением романа Патрика Маккейба – «малыш-мясник» русско-южноамериканской киноиндустрии добрался по Авраама Линкольна, шестнадцатого президента USA и сообразно совместительству жителя пятидолларовой купюры. Целый кинофильм Авраам Линкольн, естественно, бежит с топором из-за упырями. Наверное, естественно, разрешено было бы сосчитать хохмой вроде той, как скоро Курёхин и Шолохов, давясь от хохота напрямик пред на камере, ведали о грибных жизненных обстоятельствах жизни Владимира Ильича Ленина; однако Бекмамбетов и создатель соответственного романа – туземец штата Нью-Йорк Сет Джаред Гринберг, сейчас наиболее узнаваемый как Сет Грэм-Смит, – катастрофически серьезны. Грэм-Смиту, кстати, также никак не впервой записывать заново историко-литературные реалии: до этого нежели приняться из-за Линкольна, 30-с-копейками-неотапливаемый романист теснее успел славиться необычной интерпретацией творчества Джейн Остин. Интерпретация величалась «Горделивость и недоверие и зомби». Чтоб дать празднично-экзальтированную интонацию грэм-смитовской прозы, разрешим себе процитировать небольшой фрагмент из признаний шестнадцатого президента USA: «Сзади посиживала два джентльменов: Вотан – выпуклый и розовощекий, в костюмчике тускло-зеленоватых с сероватым тонов; иной – в костюмчике белоснежного шелка, дополнявшем бескровное личико и длинноватые ясные волосы. Ока укрыты из-за парой черных очков. У него было столько очевидных показателей вампира, насколько я еще ни разу никак не лицезрел в одном человеке, к тому ведь он разумеется был состоятелен. Стильный, неповторимый. Никак не скрывающийся в тени. Милый, свойский человек. И смеющийся. Я имел возможность мыслить лишь о том, как вопнуть кол в его сердечко, как скоро рикша станет теснее. И отсечь голову. Как кровь зальет белоснежный шелк его костюмчика. К сожалению, я имел возможность только глядеть: безграничная болезнь в голове и неимение орудия сдержали меня лучше каждой привязи. Проезжая мимо, белокурый вампир внезапно кинул на меня взор, соображающий всё».
Бекмамбетовская экзальтация, но, некоторое количество другого характеристики. Летописца скамейка «Империал» восхищение обхватывает в большей степени при облике мясорубки, чтоб тела медлительно и величественно разлетались на куски, а опосля сверхскоростной установка комкал и рвал изваяние в недлинной, однако гневной конвульсии. И этак по последующего приступа. Представление в результате вышло феерическое: покуда герои робко говорят собственный контент про надобность вольной циркулирования крови сообразно белоснежным шелкам (ну, то имеется в дословном значении по шелков ремесло в сценарии, естественно, никак не доходит: тут поспеть бы засунуть в хронометраж все отснятое рубилово!), посеребренные топоры и выщелкивающиеся вперед клыки рвут богатую плоть, вспенивая место густыми темными фонтанами. Ныне, наверное, Грэм-Смиту стоило бы, в свете его нежнейшей любви к топору, скопировать «Грех и возмездие», а Бекмамбетову – эту новенькую версию экранизировать. Очевидно, с моделями Playboy и восточными единоборствами (в Abraham Lincoln: Vampire Hunter из-за пластику и хореографию похождений шестнадцатого президента USA отвечала алма-атинская Среднее учебное заведение сценического битвы «Кун-По», очень красиво справившаяся со собственной балетно-ибо(л)евой задачей).